Авторские права на все материалы, размещенные на форуме, принадлежат их владельцам. Все аудио- и видеоматериалы форума представлены исключительно в ознакомительных целях. За использование посетителями представленных материалов в иных целях Администрация форума никакой ответственности не несёт.
Вадим Алексеевич Козин родился 21 марта 1903 года в Петербурге в богатой купеческой семье. Но он считался незаконнорожденным ребенком, так как его отец, купец 2-й гильдии Алексей Гаврилович Козин, формально состоял в другом браке. Его отец, Алексей Гаврилович вел торговлю, пойдя по стопам своего отца, и был лишен всего нажитого за "нетрудовые доходы", отчего в 1924 году его сердце не выдержало, и он скончался. Мать Козина, Вера Владимировна, стала плохо видеть, поэтому забота о доме ложилась на плечи Вадима, который стал работать грузчиком, а позже работал в типографии… Рассказывает сам Вадим Козин (запись начала восьмидесятых годов): "Мать моя, Вера Ильинская, цыганка, пела в цыганском хоре... А знаешь, откуда наша фамилия в роду - Ильинские? Кочевые цыгане поклонялись Илье Пророку. Они странствовали по России и во время грозы молния обязательно попадала в какую-нибудь кибитку и разбивала ее в дребезги. А в кибитку моих предков не попадала никогда, и люди стали говорить: "А-а, это Ильинские, им всегда везет", то есть Илья Пророк был нашим защитником, покровителем. От прозвища Ильинские и пошла фамилия моей матери. Выйдя замуж за Алексея Гавриловича Козина, она перестала выступать, но связь с цыганскими артистами не теряла. Бывало, через анфиладу комнат идет, поскрипывая сапогами, улыбающийся отец. Берет меня на руки и садится рядом с матерью. Отец сам не пел, но песню, особенно цыганскую, любил. А мать возьмет палисандровую гитару, запоет: "Люблю я цветы полевые, люблю их от чистой души, красивы анютины глазки, как дивно они хороши". Отец редко бывал дома, он был сугубо торговый человек. Но когда приезжал домой, то мы всей семьей слушали пение матери. А то, отец посадит нас в автомобиль "Бенц" и катает по островам, показывает Петербург. Но тихие дни у семейного очага бывали редко. Большей частью в доме царили веселье и теснота от множества гостей. Цыгане, артисты, музыканты. Иногда появлялась ослепительная, несравненная Анастасия Вяльцева, блистательная певица, любимица петербургской публики. Она приезжала после концерта в театре "Буфф", и в доме сразу же поднимался большой шум. Домашние метались по комнатам, начинали хлопотать на кухне. Тетя Настя привозила большой бумажный пакет с фруктами, конфетами и другими сладостями, предназначенными специально для маленьких. Таков был обычай среди цыган: идешь в дом, где есть дети - неси гостинец. Но детей в мир взрослых не допускали, и я вместе с сестрами Музой и Зоей тихо сидел в детской, довольный принесенными подарками, правда, иногда хотелось продемонстрировать перед гостьей-красавицей свое "искусство": в зале стоял большой, на двадцать четыре пластинки, граммофон фирмы "Зонофон"; я на свой страх и риск залезал на стул, ставил пластинку Вяльцевой и в широкий раструб пытался перекричать ее... Иногда в доме появлялась колоритная фигура другой эстрадной знаменитости - Юрия Спиридоновича Морфесси, грека по происхождению, певца с густым сочным баритоном, исполнителя модных в то время "Кирпичиков" и "У камина". Он приходил в украшенном шитьем и бисером кафтане, подпоясанном широченным поясом, в шароварах, сапогах и горностаевой накидке. Часто его сопровождал его неизменный аккомпаниатор Саша Макаров, автор известного романса "Вы просите песен, - их нет у меня..." Один раз Морфесси заставил меня петь, а потом усадил на колени и сказал: "Вот растет наша смена..." Первые попытки петь по-настоящему относятся к началу двадцатых годов. Молодые типографские рабочие устроили самодеятельный клуб в бывшем здании церкви, что на улице Правды, там я и выступал. Выступал и с комическим хором Чарова, где приходилось играть в спектакле великого князя Владимира Кирилловича. Петь в свое удовольствие - это одно, а надо было еще и деньги зарабатывать. Устроился тапером в Народный дом, вблизи Петропавловской крепости: там был четырехъярусный кинотеатр, в котором показывали немые фильмы Чарли Чаплина, Макса Линдера, Веры Холодной. От тапера требовалось сопровождать эти фильмы непрерывной игрой на фортепиано. К концу работы болели пальцы, но музыкальное сопровождение, игра послужили хорошей тренировкой, выработали творческую выносливость, дали определенные навыки владения инструментом, научили пониманию характера эстрадного исполнительства. А после фильмов зрителей приглашали на дивертисмент. Можно было остаться и послушать певцов, песенки-ариэтки а la Вертинский, понаблюдать за кулисами творческую кухню артистов. Тогда было модно выступать в дивертисментах. Каждый день артиста видела масса зрителей. Ведь кино пользовалось чрезвычайной популярностью. Исполняя всего две-три песни, нужно было показать себя с самой лучшей стороны. А как хотелось и мне выйти на эту сцену и спеть. Я чувствовал и был уверен, что спою лучше многих других, ведь я вырос в стихии цыганской песни и русского романса. Душа рвалась к самовыражению... Помог случай. На представление не приехала известная артистка, и надо было срочно заполнить паузу в концерте. Вытолкнули меня на сцену, давай мол, докажи, что и у тебя голос. Спел "Песню о стратостате" на слова Демьяна Бедного. И сразу успех - неожиданный и ошеломляющий. Начал петь, сперва в сборных концертах, потом - и сольные выступления на профессиональной сцене. Пришло время думать и о собственном репертуаре, не похожем ни на чей другой. Внутреннее чутье, тонкий музыкальный вкус и советы матери помогли найти свои песни, свои романсы, до того ни кем не исполнявшиеся или исполнявшиеся когда-то очень скверно и потому забытые. В 1929 я уже написал первую свою песню. Это была довольно легкомысленная песенка, но очень популярная. Почему-то всегда ее потом считали цыганской: "Бирюзовые, золотые колечки, эх, покатились по лужку, ты ушла и твои плечики скрылися в ночную мглу..." Пел я тогда много и без устали. В каждом концерте исполнял без микрофона и усилительной техники до сорока песен. К сегодняшнему дню мой репертуар довольно обширен - около трех тысяч песен. Из них около трехсот написал сам. В тридцатые годы я переехал в Москву. Аккомпаниатором у меня был Д. Ашкенази; мы стремительно появлялись на сцене из разных кулис, и сразу же без объявления номера начиналась программа. Популярными стали "Калитка", "Утро туманное", "Мой костер", "Ехали цыгане", "Меж высоких хлебов затерялося", "Прощай мой табор", "Вот мчится тройка почтовая", "Эй, быстрей летите, кони!", "Нищая", "Жигули", "Газовая косынка". А позже - "Осень", "Дружба", "Маша" и много других. Успех был колоссальным, несмотря на то, что в середине тридцатых годов эстрадная песня и в особенности цыганские романсы подвергались ожесточенным нападкам со стороны определенной части критиков. И только безупречное исполнение и органическое чувство песни могли гарантировать успех произведениям этого жанра на эстраде.
Потом война. Сольные концерты в лучших залах страны сменились выступлениями на импровизированных площадках - в действующей армии, - на фронтовых аэродромах и палубах боевых кораблей. Случалось петь и перед войсками союзников. В одном из таких концертов я выступал с французским шансонье Морисом Шевалье. В военное время особым успехом пользовались "В лесу прифронтовом", "Жди меня", "Махорочка", "Шел отряд", "Письмо с фронта", "Морская шуточная", "Москва", "Два друга"... Послевоенные годы отданы Северу. Работа в эстрадно-концертной группе музыкально-драматического театра. Выступления перед горняками, шахтерами, геологами, транспортниками, рыбаками. В 1959 состоялась большая гастрольная поездка по стране. Потом - работа над новыми песнями, над театральными постановками. В 1973 году на сцене Горьковского театра дал свой последний сольный концерт, но и сейчас продолжаю работать, писать и считаю вчерашнюю песню не последней". О Вадиме Козине пишет журналист Юрий Сосудин: "Было мне лет шестнадцать, когда я впервые услышал Козина. Дома у нас было много пластинок Виноградова, Руслановой, Утесова, Погодина, Шмелева, несколько даже Лещенко и другие. Я с удовольствием слушал выступления этих артистов на пластинках, в концертах по радио. Кроме того, дома у нас часто собирались друзья родителей, и каждый раз пели хорошие, старые песни и пели их хорошо и правильно. Звучала всегда и песня Козина "Два друга". Интересно, что сейчас, имея уже, можно сказать, громадное количество записей песен довоенного времени, многих песен из тех, что пел мой отец, я так и не слышал ни в чьем исполнении (такие как "Буревестник", "Жили два товарища на свете", "Три эсминца", "Молоток" и др.). Но по настоящему я начал интересоваться песней и исполнителями, пожалуй, когда, зайдя в комиссионный магазин посмотреть на красивый аккордеон или какой-нибудь немецкий приемник, я вдруг услышал из старого патефона незнакомый голос, исполнявший, казалось, необычную песню. "Тихий день угасал, расстилался туман, я сидел над рекой и мечтал о любимой..." Это пение и сама песня прямо поразили меня. Но вот песня закончилась, патефон закрыли. Я подошел и спросил: "Кто это пел?" В ответ: "Козин!" Так вот как он поет. Да! Отец говорил нам, что до войны у них были замечательные пластинки Юрьевой, Юровской, Козина... Потом оказалось: у одной моей знакомой есть пластинка Козина - и вот она у меня в руках. Читаю: "Осень", другая сторона - "Ехали цыгане". Боюсь ставить, как бы не разочароваться. Бывает так: услышал прекрасно исполненную песню, потом ждешь, ищешь другие песни этого певца, а оказывается - только одна эта песня была исполнена удачно, а остальные - так себе... Слушаю "Осень". Прекрасно! Полный восторг. Такая короткая песня, так мало сказано, а как все ясно и ощутимо! Ставлю другую сторону. Певец тут словно помолодел, нет такой задушевной грусти - здесь полная удаль, раздолье, беззаботность. С этой пластинки, пожалуй, и началась моя коллекция пластинок и звукозаписей. Каждая новая песня Петра Лещенко или Вадима Козина - это новое знакомство с прекрасным... После войны человечество потеряло многих лучших своих певцов. Не стало Лещенко, Окаемова; закрылись сцены для находившихся в самом расцвете сил Печковского , Руслановой, Козина. Уничтожался и весь их творческий труд: матрицы, пластинки. Теперь стараемся исправить допущенные ошибки. Благодаря коллекционерам снова выпускаются их пластинки. А ведь еще два поколения могли слушать этих певцов на сцене". Во время Великой Отечественной войны Козин был участником фронтовых агитбригад. В марте 1943 года он выступал в Москве, записывался на пластинки. В этом же году он выступал перед участниками Тегеранской конференции. Затем гастролировал в Швеции, Дании, Норвегии и Болгарии. Пресса всюду отмечала его высокое вокальное мастерство. "В тридцатые-сороковые годы многочисленные радиоконцерты, в том числе и по заявкам слушателей составлялись из популярных дисков. Ни один подобный концерт не обходился без имен Утесова, Шульженко, Церетели, Козина, последнего в особенности.
Репертуар Вадима Козина был настолько широк, что не укладывался в обычные рамки "цыганского жанра". И если радио не очень жаловало "цыган", то оно могло с успехом использовать Козина как исполнителя современных лирических песен или старинного русского романса или русской народной песни. Его музыкальная память была феноменальна, в те годы его репертуар превышал более 300 песен. Козинские эмоциональные перепады, его удаль, страсть, тоска и нежность очень нравились слушателям. Его темперамент взрывался в "Очах черных", грустил в "Калитке", заходился от восторга в "Цыганской венгерке", был трагичным в "Нищей". Его звонкий выразительный тенор, богатый красками, мог быть и мягким и суровым, - певец владел им в совершенстве" – рассказывал Г. Скороходов. Женщин в жизни Козина почти не было, за исключением Дины Климовой, которая провела с ним несколько последних лет и собственными силами создала уникальный музей в его квартире, и знаменитой летчицы Марины Расковой, которая погибла в 1943 году. Именно этим романом Козин перешел дорогу самому Лаврентию Берия. Вот что вспоминал о том времени сам Козин: "Всякие слухи ходили обо мне, а распускали их сами работники НКВД (разве можно было в нашей стране сажать за то, за что сажали?)... Потом народ еще добавит, приукрасит - слышал даже такое, что в Тегеран меня в наручниках отправляли - любят у нас приукрасить... 1943 год. Собрались на Тегеранскую конференцию главы Америки, Англии и наш глава. К этой конференции Черчилль пригласил Марлен Дитрих, Мориса Шевалье и для Сталина Изу Кремер. А Сталина попросил, чтобы привез с собой Козина. Вот после их переговоров мы там и выступали. После конференции я еще выступал в освобожденных странах. Ездил по своей стране, пел в госпиталях, в театрах, на местах, где только что прошли бои и горела еще земля. В 1944 приближается день рождения Иосифа Виссарионовича, и вызывают меня в Москву. Берия вызвал к себе в кабинет, вхожу, там сидит еще Щербаков. Берия показывает на портрет, висевший за его спиной, и говорит: "Вадим! Почему у тебя нет песни о Сталине?" - "Что Вы, Лаврентий Павлович, я же тенор, исполнитель романсов, лирических и цыганских песен, а тут - о Сталине. Я это не могу". А Щербаков: "Но ты же пел о Ленине." - "Да! Но это обычная песня Демьяна Бедного, в которой о Ленине звучат только три слова: "На Волге Ленин родился"." - "Так что, так и не будешь петь о Сталине?" - "Нет, это невозможно." - "Ну ладно, иди." Вот и вся история с длительными гастролями в Магадане". Арест последовал в 1945-м году. Козин был осужден решением Особого совещания НКВД СССР от 12 февраля 1945 года на 8 лет. Берия лично советовался со Сталиным, по какой статье "проводить" "всенародно любимого". Вождь выбрал "антисоветскую пропаганду"… Для верности в дело все-таки записали несколько статей, в том числе ту самую, как потом выражались, "бытовую". В лагерной жизни Козина бараки чередовались с концертами и премьерами в магаданских театрах. И здесь слава его не угасла. На одном из концертов, по замыслу режиссера, сцена и фортепьяно утопали в искусственных цветах, среди которых пел Козин… Зал взорвался аплодисментами. Кто-то из зрителей выкрикнул: "Ура, Козину!.." и зал повторил "Ура! Ура!..". Вдруг в ложе поднялся разъяренный хозяин Магадана генерал Никишов. "Кто орет "ура"? Вы кому орете "ура"? Педерасту - "ура"?! Только Сталину можно кричать "ура". Вон дурака из зала. А ты, - обратился Никишов к Козину, - вон со сцены, в карцер, в одиночку…" В трудные годы друзья прятали от него пластинки, хранившие неповторимый козинский голос. Он их разбивал. Повышенная ранимость и эмоциональность подлинного художника толкали перечеркнуть прошлое, забыть о самом себе: если невозможно петь, то незачем и жить. Но шло время, все вокруг менялось, рубцевались раны, забывались обиды. И неудержимо тянуло к инструменту, к чистому листу нотной бумаги. И Козин снова работал в эстрадно-концертной группе Магаданского музыкально-драматического театра. Много пел, выступал в поселках и в областях. В 1959 он совершил большую гастрольную поездку по стране: Владивосток, Хабаровск, Тбилиси, Воронеж, Горький, Куйбышев, Сталинград, Сочи... Его сопровождал концертмейстер Борис Тернер, скрипач Ефим Дзыгар, декламатор Трояновская. И снова, как в далекие тридцатые годы, его гастроли сопровождал большой успех и признательность зрителей. Второй срок Вадим Козин получил в 1960 году. На этот раз статья была названа четко: 152 УК РСФСР - "развращение малолетних или несовершеннолетних, совершенное путем развратных действий в отношении их". Случилось все в магаданской гостинице, где "стражи порядка" застали певца с учащимся местного техникума. Сам Козин рассказывал друзьям позже, что принял юнца за слишком назойливого гостиничного проститута - неожиданного появления участкового тот совершенно не испугался. Это навело Козина на мысль, что "свидание" с "несовершеннолетним" подстроено спецслужбами. Позднее предположение подтвердилось. Прошел второй срок, и Козин окончательно осел в Магадане. Работал в филармонии, выступал с концертами. Последний его большой концерт состоялся на 70-летие, в мае 1973 года. Работая в Магаданском театре, Козин создал много песен и романсов на стихи Есенина, Беранже, Симонова, Асадова и магаданских поэтов П. Нефедова, И. Ганабина и других, проводя строгий отбор стихотворных произведений, ставших в творчестве самобытного мастера яркими музыкально-драматическими новеллами. Как деятель искусства, сознавая личную ответственность за судьбы мира и счастье народов, артист создал и исполнил ряд страстных патриотических песен: "Люди, остановите смерть", "Моя Россия", "Я ненавижу в людях ложь" (певец записал семь различных вариантов исполнения). Обладая удивительной способностью чувствовать душу и музыкальность, певучесть стиха, он создал глубокие и проникновенные романсы-размышления о судьбе, о прошедшей любви, романсы-воспоминания о прошлом: "Былое", "Заката лучи догорали", "Острова воспоминаний", "Не стращай меня горькой судьбою", "Не буди воспоминаний", "Грустное танго". Немало песен Козин посвятилмагаданскому краю, людям далекого севера: "Магаданский ветерок", "Школьный вальс", "Магаданский романс", "Магаданские бульвары", "Мальчишка и девчонка" (эту драматическую новеллу на стихи безвременно ушедшего Ленинградского поэта Владимира Торопыгина певец всегда поет с особенным волнением).
20 лет Вадим Козин не давал публичных концертов, за самым редким исключением… Но зато очень часто музицировал дома, у магнитофона, для своих гостей. Записи расходились по всему СССР. - Пластинки - вот, пожалуй, главное свидетельство таланта Вадима Козина, дошедшее до наших дней в целости и сохранности. К сожалению, до середины восьмидесятых годов на переиздание его записей было наложено официальное "вето". У филофонистов эти записи, конечно, имелись (я видел абсолютно новые, то есть неигранные, пластинки тех лет), но широкая публика о них практически ничего не знала. Многолетняя изнурительная переписка, а точнее сказать, самая настоящая борьба, которую вели с высокими инстанциями ветераны войны Мангушев, Дмитриев, другие почитатели искусства В. Козина, в конце концов увенчалась успехом: в 1985 году фирма "Мелодия" "сдалась" и выпустила первый козинский "гигант". Еще задолго до выхода этого диска в магазинах фирмы "Мелодия" ощущался некоторый ажиотаж: поклонники старой эстрады боялись пропустить день продажи долгожданной пластинки. Тогда же знакомый коллекционер рассказал мне забавный случай, происшедший с ним в магазине: - Некий гражданин - подумать только! - лет пятнадцати-шестнадцати обратился к продавцу с вопросом: "Когда у вас появится в продаже пластинка Козина?" Я прямо-таки опешил. Поворачиваюсь к нему: "Простите, я услышал имя Вадима Козина. А что вам известно об этом певце?" Юноша с чувством явного превосходства взглянул на меня и парировал: "А вы что знаете о нем?" Вот так. А мы все думаем, что имя артиста знакомо только старшему поколению. Когда вышла моя тоненькая книжечка "Опальный Орфей", у меня состоялся довольно резкий разговор с одним отставным генералом КГБ, отец которого имел некоторое отношение к судьбе Козина. Что-то моему оппоненту не понравилось в книжечке. - Ну о ком вы взялись писать?! - на повышенных тонах начал воспитывать меня генерал. - Он же мразь, натуральный педераст! - Я писал об артисте. Неужели это непонятно? - очень тихо ответил я. - Нашли артиста... - Простите, а как вы относитесь к Чайковскому, Уайлду, Дягилеву и прочим? - Да бросьте вы демагогию! Чуть что - Чайковский... - он брезгливо отмахнулся рукой. - А вам известно, что на него в ЦК и другие органы письма шли потоком: "Примите меры, Козин развращает нашу молодежь!" Тут я вспомнил, как артист Николай Никитский (помните, он на эстраде пел песенки "Бабочка и пчелка", "Светлячок"?) рассказывал мне когда-то, что в Москве до войны существовал "кружок имени Козина", членом которого являлся и он сам - молоденький Коля Никитский, начинающий певец. Это было нечто вроде мастер-класса, который вел Козин, но там, по воспоминаниям Николая Николаевича, решались и другие проблемы. - А судили-то его по 58-й статье, - возразил я раскрасневшемуся от злости генералу. - Как прикажете это понимать? "Пятьдесят восьмая", если кто не знает, предусматривала ответственность за политические преступления. - Вот это и было ошибкой органов! Впаяли бы ему только за мужеложство - и все было бы предельно ясно. А то "репрессирован, репрессирован..." Раздули кадило. Я спорить не стал. Сами "раздули", влепив Козину две "пятьдесят восьмых". В начале 1990-х квартира Козина превратилась в своеобразную магаданскую музыкальную Мекку. К нему рвались фанаты и кумиры современности, заезжал по случаю во время своих гастролей по России мегазвезда 1980-х Марк Алмонд.
Козин продолжал писать музыку песен и романсов, когда ему было уже за 80. Принимал многочисленных гостей, приходивших за советом или просто поговорить, помечтать, сидя за чашкой чая. 90-летие Вадима Козина отметили в магаданском театре без маэстро. Тот "закапризничал" и на юбилей не пошел. На сцене поставили кресло, завалили его цветами, а зал утонул в овациях, когда под его сводами зазвучал в записи тихий голос певца. Вел тот вечер Иосиф Кобзон. В последние годы он очень много сделал для Вадима Козина. Пытался содействовать присвоению ему звания народного артиста. Но… в администрации Президента РФ ответили: "С такой статьей званий не дают…" Вадим Козин скончался 19 декабря 1994 года в Магадане, где и был похоронен.
В 1981 году о Вадиме Козине была снята телевизионная передача "Жизнь песни".
Использованные материалы: Текст статьи «Вадим Козин», автор В.Кирсанов Фрагмент книги «Вадим Козин»: «По какой статье судили Козина», автор Б.Савченко Текст статьи «58 с половиной, или Записки лагерного придурка», автор В.Фрид Текст книги «Незабываемые певцы», автор Ю.Сосудин.
Лично читал об этом в прессе сразу после его смерти. Якобы, последнее время продукты ему приносили доброходы (или доброхоты, как там правильно), а в очередной раз не принесли, он отправился за хлебом сам, мороз был -50, где-то прислонился к стеночке, и все, никто естественно не подошел. Страшная судьба, одним словом. А то юбилеи,кобзоны. Показуха,как обычно,собственно говоря.
Severoved, если вдруг удастся отыскать этот материал, или что-то ещё в этом духе - большая просьба, несите к нам. Полагаю, многим будет интересно знать, как же всё было на самом деле.
Я к сожалению, (теперь понимаешь что к сожалению) печатные материалы никогда не сохранял, там и заметочка была где-то с краю, строк 30. Знать бы заранее,что будет интернет,форумы,обсуждения. Но,что характерно,сколько я ни спрашивал про Козина у простых людей скажем 30х годов рождения,никто это имя не знал. Лемешев,Козловский,Утесов естественно,да, знали, про Козина-нет.
Но,что характерно,сколько я ни спрашивал про Козина у простых людей скажем 30х годов рождения,никто это имя не знал.
Военная и партийная элита тех лет Козина знала прекрасно и ценила. Характерный пример - мой дед, который, собственно, меня впервые и познакомил с его творчеством. Насчёт рядовых граждан - откровенно говоря, возможно так и было, как ты пишешь.
